135 дней разведчика – артиллериста Еремеева Степана Трофимовича.

Отступив километров  на 15, мы развернули свои батареи фронтом к противнику для отражения атаки танков. Для себя отрыли щели. Всё, что имелось у нас, приготовили к бою. В 5 часов утра на помощь нашим разбитым частям бросили в бой 30 танков. Правда, они многое сделали! Танкисты бросались в бой как львы. Появлялись в местах,  неожиданных для противника, и наносили чувствительные удары. Они внезапно бросались на немецкие обозы, колонны автомашин, давя их гусеницами танков. Как танки,  так  и  брошенная  в бой  137 пролетарская стрелковая дивизия, не могли остановить продвижение противника, и полностью были разбиты. Расчета не было оставаться и ожидать, пока противник возьмет нас голыми руками. Командир полка приказал двигаться колонной по тракту на город Белый. Днем еще дорога не была перекрыта. Наш командир батареи, взяв одну машину и разведчика, направился на город Белый для того, чтобы отыскать свою батарею. Доехал до города Белый. Машину направил обратно. Но когда мы отправились по маршруту, въехали в лес, через который проходил тракт на расстоянии 3 км, то встретились с восемью немецкими танками и поняли, что дорога на город Белый уже перерезана. Первым ехал трактор нашей батареи, на котором находилось всё наше имущество. Первый выстрел из танка разбивает трактор, тракториста  и всё наше имущество. Остальные орудия на месте. Ориентируемся по разрывам снарядов, принимаем  боевое положение и ведем огонь по танкам, но результат плохой, так как впереди имеется поворот тракта, и снаряды сбивают только деревья. Мы вынуждены отойти назад, оставив по несколько человек для ведения огня из орудий. Командир полка скомандовал: первый дивизион по левую сторону, а второй дивизион по правую - в атаку на танки. Конечно, я не хочу обсуждать приказание старших начальников, но был недоволен таким приказом, так как некоторые шли с голыми руками на броню. Я предлагал комиссару дивизиона создать ударные группы, вооружить их противотанковыми гранатометами и уничтожить автоматчиков, которые находились на немецких танках. Но результатов я не добился, и предложение мое не приняли во внимание. Я говорил, что вся задуманная операция по уничтожению 8 немецких танков приведет к большим потерям, что и вышло. Я шел от дерева к дереву вместе с командиром дивизиона, начальником штаба, командиром  5 батареи и старшиной Кобзевым (житель села Плеханова, впоследствии подорвался на мине). Когда поравнялись с танками, то осталось не более 40 человек, остальные разбежались по лесу. Немцы, зажатые с двух сторон в клещи, чувствовали себя не так хорошо. Прятались за танки, из автоматов,  из пулеметов и орудий своих танков они буквально поливали вокруг себя свинцовым огнем. Лес нам давал возможность укрыться от пуль и осколков снарядов.

Мы подползли на расстоянии 15 метров. Отчетливо видны звериные лица немецких грабителей, кричащих во все горло "Хальт!". Полетели на дорогу гранаты, подбиваем легковую автомашину, которая шла впереди танков, и еще два танка. Нам 4-рым удалось пробраться к этим подбитым машинам и забраться  вовнутрь. В этих танках, чего только нельзя встретить: кальсоны, водку заграничного изделия, советское обмундирование и женские платки, шали, платья, мужские майки и дамские рейтузы. Все то, что попадало под руку немецкого погромщика, то он и забирал, не считаясь с 70-летней женщиной и двухлетним малышом, живым или убитым. Мы только  взяли спиртовой концентрат, а на все остальное даже и смотреть не хотели. Несмотря на все наши усилия, мы не добились нужных результатов, при этом потеряли много бойцов. Действуя на левой стороне, мой друг, заместитель  политрука, а в последнее время был младшим  политруком, был убит осколками снаряда в грудь.

Отступили назад. Уже начало темнеть. Меня вызвали командир полка и комиссар дивизиона. Поставили  задачу,  взять с собой трех разведчиков и принести точные сведения о расположении этих танков, сколько там солдат и где проходит оборона. Мне обещали, если приду с точными сведениями, выдать немедленно партийный билет. Конечно, я знал, что они не имели никакого права  выдавать  партийные билеты. Комиссар  мог ходатайствовать о выдаче партийного билета, не требуя каких-либо автобиографических данных,  как  человеку, проверенному в последних боях. Я ответил, может, и было это неправильно, что я  сейчас иду в разведку не зарабатывать какие-либо ценности для своей жизни, а выполняя приказ Родины, переданный мне вами, и выполню с честью, может быть, и не вернусь. Попрощались со мной и сказали, что ждем в 24-00, если к этому времени не вернетесь, считаем погибшим.

     Вышел от них, взял с собой 3-х разведчиков, определил азимут движения по компасу, поставил задачу разведчикам, и направились в путь. Ночь была очень темная, но тихая, и каждый шорох в лесу  был  слышен далеко. Мы держались  примерно  в 250 м от тракта. По моему расчету, мы должны уже быть совсем близко. Пройдя еще десятка два метров, я услышал запах горючего и подал знак  своим разведчикам. Через некоторое время услышал шепот. Я решил еще метров 5 пройти вперед и, если удастся, пролезть в один из подбитых танков. Но  один из разведчиков не выдержал и кашлянул, и сразу на нас посыпался ливень пуль. Спрятавшись за толстым деревом, я дал одиночный выстрел, для того чтобы  понять круговая оборона здесь или нет. После некоторых выжиданий я прихожу к такому выводу, что с тыла нет никакой обороны.  Тогда я оставляю 2 разведчиков на этом месте, а с одним разведчиком отползаю назад. Обойдя справа, захожу к немцам в тыл. Одновременно приказал разведчикам отходить в том направлении, откуда пришли.  Когда я буду отходить, то дам 2 выстрела, а между ними слушайте разрыв гранаты. Зайдя в тыл, я убедился, что действительно у них обороны круговой не было. Я подполз  вплотную к танку, но гранат противотанковых у меня не было. А другие были не связаны, и я не решился бросать противопехотные. Пройдя несколько метров к танку, замечаю солдат. Я переползаю кювет и ложусь в траву. По некоторым соображениям и подсчетам я делаю вывод, что здесь находится не менее  50 солдат. Поднимаясь с земли, я делаю один выстрел, бросаю гранату, делаю другой выстрел в эту кучу и бегу к своему разведчику. После этих двух выстрелов и взрыва одной гранаты  поднялась такая стрельба, которая продолжалась около часа. За это время я вышел на опушку леса, где стояла деревня, но и в ней были танки и немецкая пехота. Вернувшись в свое расположение, я всё еще слышал  стрельбу. Доложил о своей разведке. Нас поблагодарили. Командир полка мне сказал, что ехать на город Белый нельзя, так как тракт перерезан в нескольких местах.