135 дней разведчика – артиллериста Еремеева Степана Трофимовича.

Командование отдало приказ отправить артиллерийский полк 17 июня до 6 часов, чтобы в светлое время провести боевую стрельбу на высоком уровне теоретических знаний, свести их с практической работой непосредственно в полевых условиях жизни армии, чтобы каждый номер орудийного расчёта, разведчик, связист заняли свои боевые места и выполняли и уточняли свои обязанности в боевой стрельбе, где надо понимали или подсказывали. Так продолжалась, хотя мирная, но напряжённая боевая учёба до 22 июня 1941 года.

Тихая лунная июньская ночь, изредка нарушалась топотом зверей, проходящих по гуще леса, и пением соловья. То появится вдали мерцающий огонёк сверкающего глаза хищника, то слышится стук топора и звон пилы, в руках солдат заготавливающих лес для дооборудования ОП. Всё это проходило в ночных условиях. Не предвидя неожиданных сообщений, мы должны были  боевые стрельбы  провести до 26-го числа.

Солнце поднималось над горизонтом, не предвещая никаких изменений в погоде. Началась артиллерийская стрельба. После нескольких команд «ОГОНЬ» неожиданно для радиста в разговорной трубке появилось сообщение, что без всяких претензий и без объявления войны, Германия напала на Советский Союз, что подвергла бомбардировке мирные города как Киев, Севастополь, Минск и другие. Конечно, никто в это утро не предполагал, что это получится, но международная обстановка до того была обострена, что представляла собой вулкан, готовый взорваться в любое время года, дня, каждую минуту, что и получилось.

Все расчёты нашего командования провести стрельбы на должном уровне не оправдались. Весь состав участвующих в боевых стрельбах сразу изменили свой вид. Если так посмотреть, то можно увидеть, что личность каждого стала суровее и волосы на отдельных головах не соответствуют действительности в культурном состоянии. Не прошло и часу времени, как из-за кустов по полевой полигонной дороге появилась легковая машина, из которой выходят командир полка  и комиссар, на лицах  которых можно было увидеть какое-то несчастье и угрюмость. Только тогда я понял, что сообщение, полученное по радиостанции, подтвердилось, прежде чем это было объявлено командиром части подполковником Куликовым.

Располагаясь еще на своих боевых местах, командир части отдал немедленно приказ «отбой» и через тридцать минут сосредоточиться  у парка, который располагался  на полигоне в четырех километрах  от боевого порядка дивизиона.

Конечно, работы было очень много.  Мы как разведчики с поставленной перед нами задачей – прибыть на пункт сосредоточения -  справились, а также  справились  огневики.   Но в виду того, что у связистов работы было больше, пришлось им оказать в этом помощь.  Не отцепляя трактора от орудий,  дивизион выстроился для митинга, на котором комполка  сообщил уже известное нам сообщение. Пропели «Интернационал».

У некоторых показались слезы, но у солдат в первой шеренге можно было видеть суровые лица, сомкнутые брови, взъерошенные волосы на голове, а в сердце затаенная мысль ненависти и скорой будущей схватки с врагом.

  После митинга был отдан приказ:  за пятнадцать минут подготовить боевую систему, трактора, приборы, средства связи, шанцевый инструмент в походное движение. Взводам управлений двигаться на машинах, огневым взводам на тракторах и на полной скорости к указанному времени прибыть в лагерь, который расположен в 200 метрах от военного городка. Это неожиданное сообщение заставило некоторых  красноармейцев повесить носы, но я сидел на автомашине такой веселый, что мне пришлось организовать шутки и даже запели привычные любимые песни, которые часто пели в личное время бойца, на парадах и строевых занятиях. Не прошло и часа времени,  как мы  уже были в лагере.

Уже здесь рядом с нами расположился Н-ский артиллерийский полк, он был в боевой готовности и ожидал приказа из Москвы.

Решал последние вопросы, которые были важны для боя и жизни. Долго не пришлось нам ждать огневых взводов, так как скорость тракторов доходила до 35 км в час, это позволило им прибыть на место быстро. Конечно, рядом расположенный полк, о котором я частично уже писал, он мог себя привести в боевую готовность за один день. Он и действительно был готов, так как материальные условия не отражались на подготовке. Хотя материальные ресурсы наш полк не затрудняли, но в боевую готовность привести его было труднее. Причину этого вы узнаете, я коротенько её опишу.  Для того чтобы описать, я позволю себе вернуться немного назад. Для того чтобы вы поняли, что за причины, которые мешали за короткий срок привести часть в боевую готовность. На том месте, на котором сейчас находится полк, до 1939 года находился такой же полк, но по приказу главнокомандования он был переброшен в Н-ское место. Конечно, я знаю куда, но я не считаю необходимым вам это сообщать. Мы в 1939 году в октябре месяце прибыли, если можно выразиться, в голые стены, так как все хозяйство или вернее, что ему было положено, он взял с собой. Нам пришлось организовать все заново: не было ни тракторов, ни автомашин, ни орудий, не касаюсь уж материального и культурного обеспечения, так как и этого тоже ни чего не было. Здесь развернулась напряженная работа по благоустройству, как в материальном, так и в культурном обеспечении части. Начала поступать система,  тракторы,  автомашины, снаряды и другое боевое вооружение. Наша часть состояла из пяти дивизионов, то есть, четыре  дивизиона  огневых и пятый разведывательный. Нам полагалось сорок восемь орудий, но спустя некоторое время они стали поступать сверх положенного количества. Я задался этим вопросом и некоторыми моими мнениями поделился со  своим товарищам, хотя  и не официально.  Так  как ничего утверждать было нельзя,  это могло привести к большим неприятностям, и я мог поплатиться в некоторых дисциплинарных взысканиях,  а может  быть, предстать  перед судом. Но так получилось, что мои мысли действительно оказались правильными, о чём при описании формирования и отправки на фронт вы узнаете.

    К концу января 1941 года число орудий достигло 72 шт., автомашин до ста штук, еще не работавших, а если она работала, то имела не более 250 километров пробега  за свое существование. Тракторов было очень мало, и те уже изношены, с которыми на фронте долго не пришлось бы воевать. От летних лагерей в 300 метрах стояли 48 орудий с поднятыми кверху стволами, как будто по всей длине напоминали телеграфные столбы. На  расстоянии  километра  от парка проходила шоссейная  дорога,  и проезжавшие по ней люди отчётливо видели эти  громады, которыми была вооружена Красная Армия. Все излишки орудий, а их было 24, находились в скрытом артиллерийском парке, которые находились в секрете от личного состава военного городка. По приезду огневого взвода было приказано поставить материальную часть в парк, и началась напряженная подготовка.  Все подержанное и бывшее в  употреблении, как на занятиях, так и в работе, сдавалось в склады, получили все новое и боевое. Началась выгрузка матрацев, подушек – все это произошло в очень короткий срок с невиданной быстротой, как будто вихрь прошел по соломенным  крышам разваленной деревушки.